Качал-батыр - Страница 12

Иса-святой для начала шлёпнул сына правителя, изругал его и хотел было стукнуть покрепче, но Турача стал так громко умолять и просить отпустить его живым, что Иса-святой узнал сына правителя по голосу. Он перепугался насмерть, стал успокаивать Турачу, а потом взял его на руки и понёс к дому Абдурахманбека.

По дороге, всхлипывая и потирая шею, Турача рассказал Исе-святому о том, как мальчики попали к нему в дом, и о том, как Качал-батыр обижал его, и о том, как он смеялся над муллой, п о том, что он перестал ходить в школу…

Иса-святой выслушал всё это, потом оставил Турачу возле крыльца дома правителя, а сам побежал за стражником Карабаем.

— Иди-ка, — сказал Иса-святой Карабаю, — найди этого несносного мальчишку Качал-батыра и немедленно приведи сюда.

— Слушаюсь! — ответил Карабай, побежал исполнять приказание, но мальчика он нигде не мог найти.

ИГРА «БАТМАН-БАТМАН»

На следующий день мальчики затеяли новую игру — «батман-батман».

Они разделились на две команды и расселись друг против друга. Вожаки команд задумывали какое-либо число, а игроки должны были отгадывать его.

— Батман-батман, сколько батманов в одном батмане? — громко спросил Качал-батыр, которого выбрали вожаком.

— Сорок батманов! — ответили мальчики из другой команды.

— Мало, берите больше! — крикнул Качал-батыр.

— Восемьдесят! — сказали мальчики из его команды.

— Опять мало, берите больше, — сказал другой вожак.

— Сто…

— Мало, берите больше.

— Сто тридцать пять…

— Много, берите меньше! — крикнул Качал-батыр.

Так постепенно подошли к загаданному числу, и мальчики из команды Качал-батыра крикнули:

— Сто девятнадцать батманов!

— Харр, выиграли! — воскликнул Качал-батыр.

Тогда все мальчики из его команды бросились к противникам, оседлали их, а те, по правилам игры, должны были отвезти победителей обратно на их места.

Кому досталась ноша полегче, кому потяжелее, а одному мальчику досталась такая тяжёлая, что он еле передвигал ноги.

— Эй, друг! — крикнул Качал-батыр, заметив это. — Твой «ослик» еле шагает. Что он несёт такое тяжёлое?

— Глину.

— Дай ему в спину!

Самому-то Качал-батыру не приходилось подгонять своего «ослика». Его вёз Мамаджан. Он без труда справлялся со своей лёгкой ношей и даже подпрыгивал на ходу. Вдруг Мамаджан заметил, что стало совсем легко. Он остановился, обернулся и увидел, что стражник Карабай схватил Качал-батыра за шиворот и держит его на вытянутой руке.

— Пустите, пустите меня! — кричал Качал-батыр.

— Как бы не так, — сказал Карабай. — Почтенные люди ждут тебя для беседы, а я тебя отпущу… Нет, попался, так терпи.

— Я сам пойду, — не унимался Качал-батыр, — Пустите!

Он вырвался из рук Карабая и зашагал впереди стражника.

Мальчишки гурьбой побежали за ними.

В МЕЧЕТИ

В Бай-махалле мечеть была большая, красивая и утопала в зелени. Возле мечети всегда толпились люди. Одни приходили сюда помолиться, другие — поговорить, третьи — посмотреть, как наказывают преступников. Вообще все важные события происходили во дворе мечети.

В один из дней, после полуденной молитвы, народ уже стал расходиться, но тут разнеслась весть о том, что ведут преступника, и все, кто был в мечети и поблизости от неё, остались ждать.

И вот во двор мечети смело вошёл маленький Качал-батыр, а за ним, не отставая, семенил здоровенный Карабай.

— Я пришёл на ваш суд, — громко сказал Качал-батыр Исе-святому. — Меня зовут Качал-батыр.

— Так это ты учинил разгром в моём доме? А ну-ка подойди поближе, — сказал Иса-святой.

— Ах, вот ты какой! — возмутился мулла, который оказался тут же. — Сперва школу бросил, потом грабить пошёл… Хорош ученик, нечего сказать.

— Я не грабитель, — отвечал Качал-батыр. — Я никогда не брал чужого. А вам, мулла, стыдно обвинять в воровстве невиновных…

— Значит, я вру? — вскричал мулла. — Аллах свидетель: я всегда говорю только правду. Это все знают. А если ты услышал из уст моих неправду — значит, аллах лишил тебя слуха. Всё, что свершается на свете, свершается по воле аллаха. Пора бы тебе знать это, негодный мальчишка!

— Я знаю это, почтенный мулла, — сказал Качал-батыр, — и прошу позволить мне перед людьми рассказать, как было дело: мы, по воле аллаха, играли в «ак-суяк»… Я, по воле аллаха, метнул кость, а она, по воле аллаха, залетела в окно Исы-святого. Видимо, кость нарушила волю аллаха, но тогда и наказывать надо эту дурную кость…

— Не болтай глупостей, — перебил его Иса-святой, — кость нельзя наказать.

— А разве невиновного можно наказывать? — спросил Качал-батыр.

Иса-святой замешкался с ответом, и мулла решил его выручить.

— Ладно, — сказал он, — с этим делом мы потом разберёмся. А скажи-ка, почему ты бросил школу?

— Я, по воле аллаха, не хочу учиться у человека, который, по воле аллаха, берёт чужое.

— Замолчи! — возмутился мулла.

— Хорошо, — смиренно согласился Качал-батыр, — я буду молчать. Только прикажите привести сюда барашка. Пусть он сам расскажет, как вы его, по воле аллаха, прятали на минарете.

Теперь мулла прикусил губу, не зная, что ответить, и на выручку ему пришёл Иса-святой.

— Бросать ученье — великий грех, — сказал он.

— А я и не бросал ученья, — ответил Качал-батыр. — С тех пор как я не хожу в школу, я успел прочитать много мудрых книг.

— Ну, раз ты успел прочесть много книг, то ответь нам: что на свете самое сладкое, самое твёрдое и самое мягкое?

— Самое сладкое — доброта, — не задумываясь, сказал Качал-батыр, — самое твёрдое — сердце, но и самое мягкое — тоже сердце.